Леонора Флейшер - Герой. Бонни и Клайд: [Романы]
— Пятьдесят четыре, — сухо поправил ее Эллиот. — Знаешь, я тоже был там. Но я не поспешил в самолет. И знаешь почему? Потому что я опытный пожарник, вот почему. Часть пожарной команды, дисциплинированной команды. Мы постоянно рискуем жизнью, спасаем людей. — Эллиот очень расчувствовался по поводу таинственного героя и защищал свои собственные права во всей этой истории. — Но мы не лезем к черту в пекло. Этот парень совершает идиотские поступки и чудом остается жив. И теперь все сходят с ума по его ботинку, черт побери! Чему они учат молодежь?
— А чему ты учишь молодежь? — возмутилась Эвелин, кивком головы показывая на Джоя. — Насмехаешься над человеком, который рисковал своей жизнью. Ты говоришь совсем как мой бывший муж, мистер Цинизм.
Эллиот, пожав плечами, встал из-за стола.
— А что я должен говорить? — сердито парировал он. — Благодари Бога за то, что твой бывший супруг не совершил подобной глупости. Может быть, этот человек совсем и неплохой. Пойду включу телевизор, может, там что-то еще покажут, кроме этой ерунды про Супермена.
Возмущенный, он ушел в гостиную и включил телевизор, оставив Эвелин и Джоя на кухне в обществе друг друга. Глаза Джоя продолжали светиться от возбуждения:
— У моего папы был только один ботинок, когда он приходил сюда.
Эвелин метнула взгляд на сына: откуда он знает?
— Ты же спал уже, разве ты не спал?
Джой опустил глаза и соврал.
— Я… я видел его в окно, — он не хотел, чтобы у отца были неприятности из-за того, что тот разбудил его.
Нахмурившись, Эвелин постаралась припомнить все, что произошло между ней и Берни, когда он, весь покрытый грязью и копотью, приходил сюда. Неужели Джой подслушивал их? Джой действительно был прав: Берни был только в одном ботинке. Неужели? Нет, это невозможно, это полностью исключено. Эвелин ла Плант слишком хорошо знала своего бывшего мужа.
— Ты думаешь, твой отец способен на такое? Спасать людей? — она покачала головой и сама же ответила на свой вопрос, без гнева, но с заметной горечью в голосе. — Твой отец — это Берни ла Плант, и возможность сломать себе шею ради других не согласуется с его мировоззрением.
Эвелин не хотела обижать сына, но считала, что он должен стать взрослым и, в отличие от отца, научиться смотреть правде в глаза.
Встретившись с реальностью в суровом взгляде матери, Джой замолчал. Возможно, она была права.
Она почти всегда была права. Но даже если так, упрямо сказал он самому себе, на папе все равно был только один ботинок.
Чистенький, отмытый Берни л а Плант, в чистой одежде и новых дешевых туфлях, пришел в «Шэдоу Лоундж». Как обычно, Чик был за стойкой бара и наводил повсюду лоск, одним глазом глядя на экран телевизора, настроенного на Четвертый канал. В это время почти все в городе смотрели новости по этой программе, с нетерпением ожидая дальнейшего развития событий с таинственным героем.
— Как поживаешь, Берни? — спросил Чик весело, но Берни был явно не в настроении.
— Ничего хорошего, Чик, ничего хорошего, — мрачно ответил Берни. — Эти ребята не появлялись больше?
Чик налил Берни обычную порцию «7+7» и поставил высокий бокал на стойку бара.
— У тебя что с ними, дела какие-нибудь? Я не хочу, чтобы у меня возникли неприятности.
Что-то здесь не так, Чик весь был как натянутая струна.
Берни глубоко вздохнул.
— У тебя не будет никаких неприятностей, Чик, потому что все неприятности случаются только со мной. Мне везет как утопленнику. Ты не поверишь… — он прервал фразу на полуслове, увидев, как в бар входят Варгас и Эспиноза с еще одним красивым латиноамериканцем, которого они называли Мендоза.
— Как жизнь? — приветствовал их Берни.
Чик сощурил глаза. Что-то было не так с этим Мендозой… что-то было не так… он где-то видел этого парня…
— Извини меня, Чик, я должен оказать этим ребятам небольшую услугу, — сказал Берни, сползая со стула из-за стойки бара и следуя за Эспинозой и Мендозой в отдельную кабину.
Чик нахмурился и казался взволнованным. Он явно чувствовал, что замышляется что-то недоброе, что он где-то видел этого Мендозу раньше. Внезапно его внимание привлекло объявление, сделанное с экрана телевизора. Варгас тоже задержался около бара и смотрел на экран.
— Эй, друг, пойдем! — позвал его Эспиноза, но Варгас в ответ попросил его минутку подождать. Как и все остальные, он живо интересовался «Ангелом рейса 104», которого в передачах Четвертого канала некоторые религиозные деятели именовали не иначе, как настоящим ангелом, спустившимся с небес, посланным Богом на землю затем, чтобы провозгласить близость конца света. Что же теперь?
— Сейчас мы передадим специальное заявление от имени менеджера Четвертого канала Чарльза Сэмпсона Уоллеса, — торжественно произнес диктор, и на экране возникло интеллигентное лицо начинающего лысеть человека, трезвого поведения, с незажженной трубкой во рту и галстуком в клетку.
— Добрый вечер, — сказал Уоллес. — Мы на Четвертом канале, как и вы, были потрясены мужеством и…
— Мужик! Давай! — снова нетерпеливо позвал Эспиноза по-испански.
Варгас кивнул и медленно пошел к кабине, все еще не спуская глаз с экрана. В кабине Берни разложил на столе кредитные карточки Гейл Гейли для всеобщего обозрения.
— Сколько их у тебя? Восемь? Десять? — спросил Эспиноза. В кабину вошел Варгас.
— Ему предлагают награду в миллион долларов, — объявил он.
— Кому? — спросил Мендоза.
— Тому мужику, который спасал людей из самолета.
— Здесь все? Только восемь?
Но Берни вдруг потерял интерес к кредитным карточкам. Его внимание привлекли слова Варгаса.
— Какой мужик? — спросил он.
— Тот щеголь в одном ботинке, который спас всех этих людей: Четвертый канал дает ему миллион за интервью.
Трое латиноамериканцев разразились громким смехом, а Берни вытаращил глаза, и в ушах у него вдруг запели золотые фанфары геральдических труб. Где-то на небесах медленно поднялся золотой занавес, и торжественно показался герой, Берни ла Плант, щеголь в одном ботинке, спасший рейс 104. Он сидит, откинувшись на шелковую подушку, и играет миллионом долларов. Пробегает по ним пальцами, подносит одну из крупных купюр к губам и слегка целует. На ногах у него новые ботинки за сто долларов. О, это была прекрасная мечта, мечта всей жизни Берни, и она уже готова была осуществиться!
— Давай, мужик, давай о деле! — нахмурился Эспиноза, увидев, что Берни отвлекся. — У тебя есть еще карточки или нет?
На экране продолжал говорить Уоллес, только Берни теперь смотрел и слушал его с неослабевающим интересом.
— Предложение Четвертого канала безоговорочное и окончательное. От героя требуется только дать эксклюзивное интервью нашему репортеру Гейл Гейли, в котором он подтвердит, что он действительно тот самый мужественный человек, который…
— У тебя еще есть карточки? — настаивал Эспиноза, склонившись над столом и пытаясь привлечь внимание Берни.
— Нет, — отсутствующим голосом произнес Берни. Взгляд его был прикован к экрану телевизора. Ему нужно выбраться отсюда и бежать в телевизионную студию. Ведь они говорили о нем, они ждут его, Берни ла Планта, героя. Они ждут его с миллионом долларов. Это самое потрясающее событие, происшедшее с ним в жизни. Миллион долларов! Все его несчастья позади.
— Это все, — сказал он Эспинозе.
— Полиция, вы арестованы, — объявил Варгас, показывая удостоверение. Эспиноза и Мендоза вытащили Берни из кабины и начали его бить. Все произошло настолько быстро, что Берни не успел ничего понять. В мыслях он уже был одной ногой на телевизионной студии и считал свои деньги.
— Эй, пошли вы к черту! Что здесь происходит?
— орал ошеломленный Берни что было силы.
— Вы имеете право молчать и вы имеете право…
— Эспиноза начал перечислять Берни его права, но Берни дрался, как бык на ринге, один маленький человек против трех здоровенных полицейских.
— Что за чушь! — кричал Берни. — Да вы знаете, кто я такой? Вы знаете, откуда у меня эти проклятые карточки? Мне миллион долларов причитается. Я и есть тот самый человек, который…
— Вы имеете право воспользоваться услугами адвоката, — продолжал Эспиноза, не слушая Берни, пока на его запястьях ценой в миллион долларов защелкивались наручники.
Вот откуда я знаю этого парня, — подумал Чик. Это переодетый полицейский. Черт побери, мне следовало помнить об этом.
Три переодетых офицера вытолкали Берни за дверь. Он никак не мог успокоиться, все время взывал к справедливости. Чик никогда не видел его в таком истерическом состоянии. Его взгляд ясно говорил: «Этого не могло случится со мной».
— Чик, позвони моему адвокату! — крикнул Берни. — Они не имеют на это права. Это обман! Я должен получить миллион долларов!
